Неточные совпадения
Повторяю, я еще не видал его в таком возбуждении, хотя лицо его было весело и сияло светом; но я заметил, что когда он вынимал из портмоне два двугривенных, чтоб отдать офицеру, то у него дрожали
руки, а пальцы совсем не
слушались, так что он наконец попросил меня вынуть и дать поручику; я забыть этого не могу.
Виктор Васильич был правой
рукой Половодова и
слушался, как собака, каждого его движения.
— Это вы все потом, потом! — замахала на него
рукой в свою очередь госпожа Хохлакова, — да и все, что бы вы ни сказали, я знаю все наперед, я уже говорила вам это. Вы просите какой-то суммы, вам нужны три тысячи, но я вам дам больше, безмерно больше, я вас спасу. Дмитрий Федорович, но надо, чтобы вы меня
послушались!
Сестрица
послушалась и была за это вполне вознаграждена. Муж ее одной
рукой загребал столько, сколько другому и двумя не загрести, и вдобавок никогда не скрывал от жены, сколько у него за день собралось денег. Напротив того, придет и покажет: «Вот, душенька, мне сегодня Бог послал!» А она за это рожала ему детей и была первой дамой в городе.
— Дам я вам переполоху! Что вы? не хотите
слушаться? Вы, верно, держите их
руку! Вы бунтовщики? Что это?.. Да, что это?.. Вы заводите разбои!.. Вы… Я донесу комиссару! Сей же час! слышите, сей же час. Бегите, летите птицею! Чтоб я вас… Чтоб вы мне…
Чуб сам уже имел это благоразумное намерение; но ему досадно показалось, что принужден
слушаться приказаний кузнеца. Казалось, какой-то злой дух толкал его под
руку и вынуждал сказать что-нибудь наперекор.
Правда, характер весьма часто не
слушался и не подчинялся решениям благоразумия; Лизавета Прокофьевна становилась с каждым годом всё капризнее и нетерпеливее, стала даже какая-то чудачка, но так как под
рукой все-таки оставался весьма покорный и приученный муж, то излишнее и накопившееся изливалось обыкновенно на его голову, а затем гармония в семействе восстановлялась опять, и всё шло как не надо лучше.
— Матушка! друг мой!
послушайся няни, — умоляла, стоя у кровати на коленях, со сложенными на груди
руками, старуха.
Сидя под освежительной тенью, на берегу широко и резво текущей реки, иногда с удочкой в
руке, охотно слушала она мое чтение; приносила иногда свой «Песенник», читала сама или заставляла меня читать, и как ни были нелепы и уродливы эти песни, принадлежавшие Сумарокову с братией, но читались и
слушались они с искренним сочувствием и удовольствием.
В маленьком домике Клеопатры Петровны окна были выставлены и горели большие местные свечи. Войдя в зальцо, Вихров увидел, что на большом столе лежала Клеопатра Петровна; она была в белом кисейном платье и с цветами на голове. Сама с закрытыми глазами, бледная и сухая, как бы сделанная из кости. Вид этот показался ему ужасен. Пользуясь тем, что в зале никого не было, он подошел, взял ее за
руку, которая едва
послушалась его.
— Merci, что вы так скоро
послушались моего приглашения, — сказала она, кланяясь с ним, но не подавая ему
руки, — а я вот в каком костюме вас принимаю и вот с какими
руками, — прибавила она, показывая ему свои довольно красивые ручки, перепачканные в котлетке, которую она сейчас скушала.
Павел не
слушался и продолжал улепетывать от него. Но вот раздался еще выстрел. Паша на минуту приостановился. Кирьян, воспользовавшись этим мгновением и почти навалясь на барчика, обхватил его в охапку. Павел стал брыкаться у него, колотил его ногами, кусал его
руки…
Хочет она крест сотворить —
руки отнялись; хочет молитву сказать — язык онемел, хочет прочь бежать — ноги не
слушаются.
Он бежал веселых игр за радостным столом и очутился один в своей комнате, наедине с собой, с забытыми книгами. Но книга вываливалась из
рук, перо не
слушалось вдохновения. Шиллер, Гете, Байрон являли ему мрачную сторону человечества — светлой он не замечал: ему было не до нее.
— Вот что я тебе, Абрам, скажу по-дружески:
послушайся меня и, если исполнишь мой совет, то будешь ты опять богат. Вот у тебя хлыст в
руках, прикажи сейчас же отпереть все конюшни и всех до одной лошадей выгони в поле, ворота запри, а сам на поезд на два месяца в Крым. Иди и не оглядывайся!
Савка пополз вдоль забора, цапаясь за доски тёмно-красными
руками; его кровь, смешавшись со взрытой землёй, стала грязью, он был подобен пню, который только что выкорчевали: ноги, не
слушаясь его усилий, волоклись по земле, как два корня, лохмотья рубахи и портков казались содранной корой, из-под них, с пёстрого тела, струился тёмный сок.
Барина
послушались. Гвоздь, которым забили каретную дверцу более для того, чтобы позабавиться над Васильевым, когда тот проспится, был вынут, и Васильев показался на свет божий испачканный, неряшливый и оборванный. Он замигал от солнца, чихнул и покачнулся; потом, сделав
рукой над глазами щиток, осмотрелся кругом.
Сон мой был в
руку, родная!
Сон перед Спасовым днем.
В поле заснула одна я
После полудня, с серпом,
Вижу — меня оступает
Сила — несметная рать, —
Грозно
руками махает,
Грозно очами сверкает.
Думала я убежать,
Да не
послушались ноги.
Стала просить я помоги,
Стала я громко кричать.
Не
слушаются ни мозг, ни
руки, ни ноги.
Узнали наконец одну капитальную вещь, именно: что князем овладела какая-то неизвестная Степанида Матвеевна, бог знает какая женщина, приехавшая с ним из Петербурга, пожилая и толстая, которая ходит в ситцевых платьях и с ключами в
руках; что князь
слушается ее во всем как ребенок и не смеет ступить шагу без ее позволения; что она даже моет его своими
руками; балует его, носит и тешит как ребенка; что, наконец, она-то и отдаляет от него всех посетителей, и в особенности родственников, которые начали было понемногу заезжать в Духаново, для разведок.
Какие-то разговоры о пустяках; с месяц назад Линочка вдруг яростно схватилась за рисование, которое давно бросила, и все жаловалась, даже плакала, что отвыкшая
рука не
слушается ее.
Хохот становился все выше и выше и обратился во что-то похожее на лай болонки. Лаевский хотел встать из-за стола, но ноги его не
слушались, и правая
рука как-то странно, помимо его воли, прыгала по столу, судорожно ловила бумажки и сжимала их. Он увидел удивленные взгляды, серьезное, испуганное лицо Самойленка и взгляд зоолога, полный холодной насмешки и гадливости, и понял, что с ним истерика.
Отец махнул на него
рукою: он знал, что Давыд все-таки его не
послушается.
Зоя. Да я тебя
слушаюсь. Приказывай. (Опускается с дивана на колени и складывает
руки.) Я раба твоя.
Лишь после этого Яков почувствовал, что он смертельно испуган, испуган так, что хотел закричать и не мог;
руки его дрожали и ноги не
послушались, когда он хотел встать с колен. В двух шагах от него возился на земле, тоже пытаясь встать, этот человек, без шапки, с курчавой головою.
Вера Филипповна. Я и не оправдываюсь; я не святая. Да и много ли у нас, в купечестве, девушек по любви-то выходят? Всё больше по расчету, да еще не по своему, а по родительскому. Родители подумают, разочтут и выдадут, вот и все тут. Маменька все сокрушалась, как ей быть со мной при нашей бедности; разумеется, как посватался Потап Потапыч, она обеими
руками перекрестилась. Разве я могла не
послушаться маменьки, не утешить ее!
— Друг мой Машенька, не огорчайся, не плачь, — проговорила старуха, тоже со слезами на глазах. — Я переделаю его по-своему: я не дам ему сделать тебя несчастной и заставлю его думать о семействе. Я все это предчувствовала и согласилась только потому, что видела, как ты этого желаешь.
Слушайся только, друг мой, меня и, бога ради, не верь ему ни в чем. Если только мы не будем его держать в
руках и будем ему давать денег, он тебя забудет и изменит тебе.
Когда служащие собрались уходить, Анна Акимовна подала Пименову
руку, ей хотелось сказать ему, чтоб он как-нибудь запросто пришел посидеть, но не сумела: как-то язык не
послушался; и чтобы не подумали, что Пименов ей поправился, она и товарищам его подала
руку.
Лодка не
слушалась его
руки и шла к берегу бортом, хотя он с напряжением ворочал воду своим веслом.
Старческая беседа уже не в первый раз заканчивалась таким решением: допросить верного раба Мишку. Они пошли по Среднему проспекту, свернули направо, потом налево и остановились перед трехэтажным каменным домиком, только что окрашенным в дикий серый цвет. Злобин шел с трудом, потому что разбитая параличом нога плохо его
слушалась, и генерал в критических местах поддерживал его за
руку.
Но ключи заржавели, не
слушаются, и
руки у меня, как деревянные.
На сходе его боялись и
слушались; случалось, на улице или около трактира он вдруг налетал на пьяного, связывал ему
руки назад и сажал в арестантскую; раз даже посадил в арестантскую бабку за то, что она, придя на сход вместо Осипа, стала браниться, и продержал ее там целые сутки.
— Да уж думал или нет, а я тебе щирую правду говорю, хоть прикажи побожиться: сохну без тебя… А как теперь будет у нас, я тебе сейчас по порядку расскажу, а ты, если ты умная девка,
послушаешься меня. Да только смотри, уговор: слушай ты меня ухом, да отвечай языком, а
руками чтобы ни-ни! А то я рассержусь.
Она упала в постель, и мелкие, истерические рыдания, мешающие дышать, от которых сводит
руки и ноги, огласили спальню. Вспомнив, что через три-четыре комнаты ночует гость, она спрятала голову под подушку, чтобы заглушить рыдания, но подушка свалилась на пол, и сама она едва не упала, когда нагнулась за ней; потянула она к лицу одеяло, но
руки не
слушались и судорожно рвали всё, за что она хваталась.
Дети
слушались бабушку и робко к ней жались. Каждый из них одною ручонкою обхватывал ее
руку, а в другой держал по новой игрушке.
Они могли входить в его тело, и бывало так, что
рука или нога переставала
слушаться Петрова и делала не то, что он хочет.
Я прямо подошел и сел подле на стул, вплоть, как помешанный. Она быстро на меня посмотрела, как бы испугавшись: я взял ее за
руку и не помню, что сказал ей, то есть хотел сказать, потому что я даже и не мог говорить правильно. Голос мой срывался и не
слушался. Да я и не знал, что сказать, а только задыхался.
Никита начал мешкотно одеваться,
руки и ноги не
слушались его и не попадали туда, куда им следовало.
— Как отцу сказано, так и сделаем, — «уходом», — отвечала Фленушка. — Это уж моих
рук дело,
слушайся только меня да не мешай. Ты вот что делай: приедет жених, не прячься, не бегай, говори с ним, как водится, да словечко как-нибудь и вверни, что я, мол, в скитах выросла, из детства, мол, желание возымела Богу послужить, черну рясу надеть… А потом просись у отца на лето к нам в обитель гостить, не то матушку Манефу упроси, чтоб она оставила у вас меня. Это еще лучше будет.
— Алексея Трифонова доводится мне в Красну Рамень посылать, — объявил Патап Максимыч стоявшей без шапок толпе работников. — Оттоль ему надо еще кой-куда съездить. Потому с нонешнего дня за работами будет смотреть Григорий Филиппыч…
Слушаться его!.. Почитать во всем… У него на
руках и расчеты заработков.
Послушался Колышкин, бросил подряды, купил пароход. Патап Максимыч на первых порах учил его распорядкам, приискал ему хорошего капитана, приказчиков, водоливов, лоцманов, свел с кладчиками; сам даже давал клади на его пароход, хоть и было ему на чем возить добро свое… С легкой
руки Чапурина разжился Колышкин лучше прежнего. Года через два покрыл неустойку за неисполненный подряд и воротил убытки… Прошло еще три года, у Колышкина по Волге два парохода стало бегать.
— Взяли! — махнула она
рукою. — Я говорила еще и прежде им, чтобы они этого не делали — ну, не
послушались… А это вот и подействовало на нее таким образом… Ни за что не хотела отдать младенца-то.
— Да уж что это за жизнь! Помилуйте! Ни хозяев, никого и ничего нет, не знаешь, кого тебе
слушаться. Один кричит — сапоги ему чисти, а другой — мыться дай, третьему в лавочку аль на почту беги, четвертому поясницу растирай, пятому пол подмети, и все в одно время, и всякий кричит, требует, обижается, что не исполняешь, а где ж тут? У меня не десять
рук, не разорваться…
— А ты не кипятись… воли-то
рукам покамест не давай, — вырываясь из объятий его, со смехом промолвила Фленушка. — Тихая речь не в пример лучше
слушается.
Трудно писать,
рука плохо
слушается. Процесс в легких идет быстро, и жить остается немного. Я не знаю, почему теперь, когда все кончено, у меня так светло и радостно на душе. Часто слезы безграничного счастья подступают к горлу, и мне хочется сладко, вольно плакать.
Хочет он вскочить и бухнуть перед медициной в ноги, но чувствует, что
руки и ноги его не
слушаются.
Комик
послушался… Дня через два доктор Кошельков сидел у себя в кабинете и, приложив палец ко лбу, думал о желчных кислотах. Вдруг отворилась дверь и в кабинет влетел Саша Смирнов. Он улыбался, сиял и вся его фигура дышала счастьем… В
руках он держал что-то завернутое в газету.
Он убеждал меня
слушаться, уважать, как отца, моего воспитателя, который, вероятно желая скрыть настоящую причину худого воспитания моего, жаловался, что я выбился из
рук.
— Вы, значит, не понимаете того, что она так ужасно быстро поняла! Вы не понимаете, что моя
рука теперь не
послушается меня, если бы я даже заставлял ее сделать неправильный удар.
— Не отдаст… нечего и думать, я уж не раз приступалась… Куда тебе… так прижмет к себе, что хоть
руки ей ломай и кричит не своим голосом, пока не отойдешь… Я уже ее и оставила, и мужа к ней не допустила… мужчина, известно, без сердца, силой хотел отнять у нее… Я не дала, а теперь, грешным делом, каюсь… Пожалуй, сегодня или завтра все же его
послушаться придется… Не миновать…